Детям тогда было пять и семь лет. Хлеб давали по карточкам. Мать хлеб обычно получала сама, только в этот раз оставила карточки ребятишкам. Стараясь взять внеурочную смену, чтоб прокормить ребят. Детям наказала, что бы шли по улице не ели, а домой принесли, поскольку жить им еще недели две, а карточки последние. Вечером она сама хлеб поделит.
Снегу навалило, весь двор засыпало. Он пушистый, пушистый и липкий. Ребятишкам радость и веселье. Столько снегу до ныне они не видели. Конечно, снег выпадал, но сразу таял. А теперь его столько, что валенки скрывает. Ребята катали снеговиков, падали, валялись. Пока в животах от голоду не заурчало. Тут и вспомнили наказ матери хлеб получить. Бегом домой за карточками. Из дому через двор, мимо площади, далее к проспекту. Перекресток, еще перекресток и вот она, очередь.
Очередь. Запах пота, вонь стариков, но все это перебивал запах хлеба. Хлеб. Буханка с коричневой корочкой. Мысли, о которой еще пуще заводили живот в гудящий мотор. Подгорелая корочка хлеба. Самое вкусное, о чем они могли думать со вчерашнего вечера. Ребята договорились разделить ее пополам, придя домой. Достав мокрыми варежками из штанишек карточки, зябкой ручонкой перебирая их из одной руки в другую, как бы пересчитывая. Переминаясь с одной ноги на другую. Ждали своей очереди.
Прекрасную тихо-снежную погоду резко оборвала вьюга, плотной стеной кружил колкий снег. Очередь загудела, и ребята оказались повалены на землю. Высокий мужчина поставил их на ноги, вырвал из руки талоны и скрылся в толпе. И никто, никто из толпы не помог им.
Что пережили ребята в этот момент — не передать рассказом. Бредя домой сквозь колкую вьюгу, плача, вытирая мокрыми варежками слезы. Проходя под аркой соседнего дома, они встретили старичка, ростом чуть выше их самих. Старик попросил проводить его до сквера, поясняя, что ничего не видит и не знает дороги.
Ведя за руки старика к скверу, они не обронили ни слова. В сквере у второй скамейки он остановился. И сказал, что беду ребят знает и хочет их отблагодарить за помощь. Совершенно не понятно, откуда в его руках появился газетный сверток. Ведь по дороге к скверу они держали его за руки и его руки были пустые.
— Что там? — спросил ребята.
Старик помолчал какое-то время, а затем сказал:
— Для каждого свое, — и велел поторопиться домой, мать вернулась и уже волнуется.
— А как же вы, дедушка? — спросилиребятишки.
— А я дождусь еще кого-нибудь, — ответил старик и сел на заснеженную скамью.
Ребята взяли сверток и побежали домой. Добежав до подъезда, они посмотрели в окно своей кухни. Там горела керосинка.
Они не боялись гнева матери за украденные карточки. Они сильно жалели, что ей теперь придется все время работать и продать челнок от машинки, чтоб купить хлеба или пшена. А без челнока мама не сошьёт к весне новые рубашки и платье для тети Сони. За которое она обычно хорошо платила и приносила кусочки сахара для ребят.
Дома мать обнимала, целовала ребят. Все плакала и плакала. Нет, не из-за карточек. Ребята вернулись за полночь. Она оббежала все дворы, площадь и сквер. Но их негде не было.
Развернув газетный сверток, они увидели булку замороженного хлеба, два значка моряка, о которых ребята давно мечтали, и маленькую зеленую шкатулку. В шкатулке лежал новый медный челнок и чуричёк синей нити для вышивки. Вот так сбылись мечты каждого в этой семье. Или, как сказал слепой старик, «каждому своё»
Новость отредактировал Lycanthrope — Сегодня, 17:28Причина: Стилистика автора сохранена.