Тысяча девятьсот десятый год оказался очень важным в жизни Адели Самоа, жены врача из Палермо. Начался он печально, когда пятнадцатого марта умерла от туберкулеза ее пятилетняя дочь Александрина, а завершился вроде бы радостно – в декабре она родила двух девочек-близнецов. Как любой итальянской матери и ревностной католичке, ей полагалось считать своих детей ниспосланными свыше, даром блаженной Девы Марии, которой она истово молилась по субботам в соборе. Но для Адели Самоа эта идея утешения была не просто данью религиозным традициям, а чем-то более существенным.
Прошел только месяц со смерти Александрины, как умершая дочь явилась Адели во сне с ребенком на руках и сообщила матери, что она скоро вернется. И в тог же день Адель поняла, что она беременна, несмотря на перенесенную в прошлом году операцию на яичниках, после которой она, по мнению врачей, вряд ли могла зачать снова.
Ощущения матери оказались верны, а когда в декабре родились двойняшки, то у той из них, что появилась первой, обнаружились родинки такой же формы и там же, где были у умершей дочери. Новорожденную назвали Александриной в честь первеницы. Сперва муж Адели был убежден, что сон жены – результат ее печальных размышлений, и настаивал, чтобы она отбросила всякие мысли о возможности перевоплощения. Но время шло, и он был вынужден согласиться, что во всем этом и вправду есть нечто странное.
С каждым днем новая Александрина становилась все больше похожа на первую дочь, она играла в те же игры и ела те же блюда, что и первая, правда, она оказалась левшой, хотя сестричка-близняшка – нет. Но даже при всем при этом, лишь когда девочке исполнилось одиннадцать, родители окончательно уверовали, что она перевоплощение первой дочери.
Однажды весной 1921 года Адель сказала дочерям, что на следующей неделе они, вероятно, поедут в Монреаль, и вдруг Александрина заявила, что она там уже была, и описала весь город с удивительной точностью. Там, сказала она, еще были эти «красные священники», которых не встретишь в Палермо. Когда мать спросила, откуда она все это взяла, Александрина удивилась и ответила, что Адель брала ее туда, а еще с ними была женщина, которую она описала как «соседку со шрамиками на лбу». Адель твердо знала, что близняшки в Монреале никогда не были.
Но много лет назад, в тот единственный раз, когда она сама оказалась в этом городе, то ездила туда с первой дочерью и подругой-соседкой, которая как раз тогда очень страдала от сильно вредящих ее красоте кист на лбу. А напрягши память, Адель вспомнила, что в тот день на главной площади Монреаля они встретили греческих священников, облаченных в ярко-красные рясы, неизвестные в Италии. Первая Александрина очень ими заинтересовалась. Отныне ничто не могло разубедить мать в том, что душа ее первой дочери переселилась в тело второй.
Этот случай начала века – лишь один из многих примеров того, как дети вдруг ни с того ни с сего вспоминают эпизоды из прошлых жизней, что, кажется, совершенно невозможно объяснить рационалистически, не принимая в той или иной форме теорию перерождений.
Британский пример более позднего времени поражает своим сильным сходством с историей в семье Самоа. В мае 1957 года две сестры, Джоанна и Жаклин Поллок, возрастом в одиннадцать и шесть лет, погибли в своем родном городе Гексэме в Нортумберленде – их сбила вылетевшая на тротуар машина.
Вскоре после трагедии отец девочек Джон Поллок пришел к необъяснимой уверенности, что их души переселятся в тела других детей. И когда в 1958-м его жена Флоренс сообщила, что она снова беременна, он лишь утвердился в своей идее и с нетерпением стал ждать рождения именно девочек-близнецов. Его вера была столь сильна, что он даже поспорит с гинекологом, обследовавшим жену и утверждавшим, что она родит лишь одного ребенка. Странный отцовский инстинкт победил. Четвертого октября миссис Поллок принесла двух девочек. И опять, как и в семье Самоа, физическое сходство детей было налицо. У старшей из близнецов, по имени Дженни, на лбу виднелась полоска в том самом месте, где серьезно поранилась ее покойная сестра Жаклин, упав с велосипеда. Еще у нее было родимое пятнышко на голове в том же месте, что у Жаклин.
Другая двойняшка, Джиллиан, родилась вообще без родинок, что тоже было странно, если учесть, что две сестры были монозиготными близнецами, то есть развились из одной яйцеклетки.
В семействе Поллоков, так же как и у их итальянских предшественников полувеком раньше, тоже случилось «воспоминание», которое окончательно склонило родителей к полной вере в реинкарнацию. Когда девчушкам было всего по четыре месяца от роду, вся семья переехала в Уитли-Бей, городок, расположенный в нескольких милях от Гексэма, и не возвращалась туда добрых три года, пока наконец Джон Поллок не смог перевезти своих домашних обратно.
И муж и жена были просто поражены тем, как их маленькие дети узнавали парки и игровые площадки, где часто бывали их старшие дочери. Они даже помнили ту дорогу, по которой их сестры каждое утро уходили в школу. Очевидно, что переезд способствовал некоему переключению в умах девочек, ибо спустя несколько недель они начали страдать от ужасных ночных видений. Им снилась, как они рассказывали, та самая трагедия, которой окончились их предыдущие жизни, и ее место они описывали во всех деталях. Кошмары продолжались много месяцев – пока девочки не достигли возраста пяти лет. Теперь, уже давно взрослые, сестры ничего не помнят о прошлых жизнях, но Джон и Флоренс Поллок остаются уверенными, что их умершие дочери возвратились, как и предчувствовал Джон.
