День города.
Вы не замечали, что праздники в любом, особенно крупном городе, очень раздражают людей, трудившихся в этот день и мечтающих поскорее добраться до дому? Вот так и Настя, уставшая, села в поезд на одной из станций метро. Ехать было нужно с пересадкой, а ноги к концу дня почти не слушались.

Поздно, до полуночи минут двадцать, но народу ещё много, хорошо хоть время работы метро продлили до двух часов ночи, «День города» всё же. Остановка конечная, наконец-то, можно сесть, стоять нет сил. Настя почти упала на сидение. Даже двигаться к краю, чтобы навалиться на металлический поручень справа от неё, не хотелось. Она закрыла глаза и вздохнула. Рядом разместилась аккуратно причёсанная пожилая женщина, которая почему-то тоже села не с краю, как будто это место ждало кого-то, и это были не они.
Девушка открыла глаза лишь на следующей остановке.
Народ шумно ввалился в распахнутые двери вагона.
На место возле поручня плюхнулась высокая дама крепкого телосложения, на вид лет сорока, с короткой стрижкой, завитой чёлкой и, четырёхлетним мальчиком, которого она держала за руку.
Было непонятно, то ли это бабушка с внуком, то ли мама с сыном, скорее всего, всё – таки мама, а он — поздний ребёнок, которому по этой причине дозволено всё.
Настя хотела снова закрыть глаза, но едва не подпрыгнула на месте от громкого, прямо ей в ухо, протяжного возгласа мальчика:
— Давааай опять бегать! Хочу бегааать!
Женщина ответила ему, что слишком мало места, так как народу в вагоне больше, чем в прошлый раз. После этого она рывком забросила мальчика к себе на колени и, взмахнув чёлкой, стала подкидывать его, имитируя бег лошади.
Парнишка, выворачивающийся из её рук минуту назад, понял, что с ним снова играют и заподскакивал в такт, гарцующим в седле наездником. Надежда на возможность спокойно доехать рухнула при первых же её «иго-го» и его «но, поехали».
С каждым новым движением женщина всё больше входила в раж. Она крутила и вертела ребёнка «в седле», а тот бил пятками, «пришпоривая лошадь», по её ногам, а заодно и по ногам окружающих их людей, которые спешили отойти из зоны досягаемости.
Каждый раз, когда Настя отряхивала брюки, «лошадка» говорила «извините», но игры не останавливала.
Все смотрели на это, покачивая головами, но связываться и портить себе настроение никто не желал.
— Хотите, я поменяюсь с вами местами? — спросила Настю соседка слева.
— Спасибо. Они же и вам покоя не дадут. Всё нормально, мне через остановку выходить.
Настя повернула голову к ней и обомлела. Она увидела, как в тёмных глазах пожилой незнакомки засветились странные огни, словно фары машины, которая ехала очень далеко, от этого девушке, стало не по себе.
Женщина, тем временем, перехватила взгляд ребёнка, и тот, остановившись, долго и пристально смотрел на эти огоньки. Насте навсегда запомнились его глаза, они были совершенно безразличными, пустыми, как у пластмассовой куклы, которая с незапамятных времён валялась на чердаке их дачи.
Его лицо, вдруг, стало серьёзным, а через минуту злым.
Мальчик неожиданно вцепился обеими руками в чуб своей мамаши и, изо всех сил, стал тянуть за него, потом, то же самое проделал с её носом, ушами, на что та лишь терпеливо улыбалась, словно это было частью игры.
А когда Настя почти подъехала к своей остановке, пожилая дама наклонилась и тихо, но, несмотря на шум поезда, девушка расслышала каждое слово, сказала ей на ухо:
— Детей иногда можно баловать, в меру. Вседозволенность ведёт к печальным последствиям. Вы, Анастасия, поезжайте дальше на троллейбусе. Не ждите следующий поезд. Про них, — она кивнула на мать с сыном, — забудьте. Они уже судьбой наказаны. Днём раньше, днём позже, это ничего решает, да и не имеет значения.
Девушка вежливо улыбнулась и, ничего не ответив, шагнула из вагона. Шумная парочка вышла вместе с ней.
Они направлялись в ту же сторону, но, на этот раз Настя отошла по платформе дальше, чтобы вновь не оказаться в одном вагоне.
Мальчик продолжал буянить и здесь: он подпрыгивал, пытаясь наступить на ногу матери, бегал вокруг неё, что-то требовал визжащим голосом. Она пыталась удержать его, но при этом, как обычно, подыгрывала и громко смеялась, развернувшись к нему лицом, и спиной к поезду, который, судя по внезапно ворвавшемуся сквозняку, подъезжал к остановке. Девушка повернула голову навстречу свету, приближающемуся из тоннеля, после чего услышала визг тормозов и людей, сливающийся в один протяжный вой. Настя оглянулась.
Последнее, что она заметила, перед тем, как зажмурила от происходящего ужаса глаза, это шумную соседку, падающую под колёса с края платформы, и искривлённое злостью, а потом растерянное лицо её ребёнка.
А закрыв глаза, отчётливо увидела пожилую женщину, которая сидела рядом с ней, и, вдруг, ясно поняла, что за странные огни она увидела тогда, это был свет от фар приближающегося поезда, отразившийся в глазах незнакомки. Настю словно облили ледяной водой.
«О, боже, а ведь та женщина назвала меня по имени. Как же смогла узнать? А может быть послышалось, ведь шумно было?»- подумала она.
В голове звенело, казалось, что всё это происходит не с ней, а в каком-то странном сумасшедшем кино.
Поезд не успел затормозить, слишком уж быстро всё произошло. Настя, закрыв лицо руками, бросилась к выходу, навстречу бегущим к месту аварии работникам полиции. Всё случилось, как и было предсказано. Домой она добиралась на троллейбусе.

Читайте также статью:  Коридор на тот свет

© Лана Лэнц

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ