Я помню как мама взяла меня на руки, сказав чтобы я ни чего не боялась, как я сделала свои первые шаги, как были мной сказаны первые слова, как мир рос у меня в моих детских глазах, и я понимала что я чем-то отличалась от всех. Один из моих детских воспоминаний, это как в детстве меня лечили от страха. Приводили к какой-то женщине, и она что-то шептала надо мной, потом просила задуть свечу, надрезала мне палец и что-то еще. Я плохо помню саму процедуру, но все же помню. Дело в том, что я забыла, от какого именно страха меня лечили, какие воспоминания запечатывали. Недавно я начала вспоминать — и очень жалею о возвращении этих воспоминаний, жутких воспоминаний которые испортили мне всю жизнь.
Мне, наверное, было лет четыре, но я точно помню те дни … помню и некоторые дни до этого, когда ЭТО появлялось снова и снова. Тогда я жила у своей тети какое-то время, возможно, просто гостила, но гостила довольно долго, определенно больше года, хотя родители жили с нами. В тот день я сидела в комнате своего двоюродного брата одна, играла коллекцией его машинок, когда услышала странный шепот за спиной. Я обернулась. На кровати брата сидели мальчик и девочка лет двенадцати, они были бледные, у них были широко открытые глаза. И они улыбались. Улыбались, обнажая зубы — это сложно описать, но выглядело это довольно жутко. Они разговаривали шепотом друг с другом (при этом их губы не шевелились, рот не открывался, они говорили сквозь эти жуткие улыбки), а потом мальчик помахал мне рукой. Что было еще странно, их зрачки тоже не шевелились. Они просто повернули свои головы в мою сторону. Я перестала играть машинками и выбежала из снова вечер, и моя семья собиралась ужинать, я уже сидела за столом, когда в кухню вошла высокая женщина. Она была бледная, с той же улыбкой, обнажающей зубы. Она повернулась в мою сторону, казалось, улыбнулась еще шире и пожелала приятного аппетита, после чего залезла под стол и достала оттуда поднос с несколькими тарелками. Таких тарелок у нас не было, я никогда не видела их прежде, как и эту женщину или тех детей, которые в тот момент как раз вошли в кухню следом за матерью. Я следила за ними, как завороженная, и не обращала внимание на тетю, которая уже в который раз звала меня по имени и спрашивала, на что я смотрю. В это время женщина усаживала своих детей за стулья напротив меня и поставила перед ними тарелки, затем она взглянула на меня и поставила еще одну тарелку передо мной, говоря: «_ Кушай, девочка, ведь ты такая худенькая!» — после чего снова развернулась к своим детям и стала что-то говорить им. Тогда я посмотрела на содержимое своей тарелки …
Почему я так отчетливо это запомнила? Почему это воспоминание стоит у меня перед глазами каждый раз, стоит только мне начать засыпать? На тарелке передо мной лежала часть человеческого лица. Обварена, с глазом, почему-то что сохранилось в глазницы, а по краям тарелки лежали пальцы. Я закричала. Закричала так громко, что тетя схватила меня на руки и начала успокаивать и спрашивать, что случилось, а я говорила ей о пальцах в тарелке, о странной женщине и ее детей, которые не обращали уже на меня никакого внимания. Когда меня все еще трясло, я услышала голос девочки: «Можно я заберу ее глаз? Она не стала это кушать, мама ». И девочка через стол потянулась к моей тарелки. До моей тарелки, которую поставила для меня ее мать. Я снова заплакала.
Ночью они сидели на полу моей комнаты и играли в какую-то игру, с их лиц не пропадали омерзительные улыбки, а я плакала так тихо, как только могла, мечтая о том, чтобы не видеть их больше.
Шли дни, я рассказывала тете о женщине и ее детях, рассказывала о их страшных улыбки и о том, как, просыпаясь ночью, я видела женщину, стоявшую перед моей кроватью. О том, что каждый вечер они ужинают с нами за одним столом и едят человеческое мясо. Еще дети той женщины играли в странные игры — иногда они разделывали тельце котенка прямо посреди комнаты и наматывали кишки на себя, не боясь испачкать одежду. Иногда они касались друг друга там, где нельзя прикасаться чужим людям, и издавали странные стоны при этом, причем их мать, видя эту игру, казалось, улыбалась только сильнее (став старше, когда ко мне вернулись эти воспоминания, я уже поняла, как называлась их последняя «игра»). Тетя сначала не верила моим рассказам, ругалась и кричала, чтобы я перестала придумывать эти ужасы, а ночью почему-то плакала. Видимо, последней каплей было то, что однажды эти «люди» решили взять меня в свою игру. Женщина стягивала меня с кровати и говорила, что хочет, чтобы я подружилась с ее детьми, а я кричала и вырывалась, а ногти ее упивались мне в кожу и оставляли жуткие следы. Именно тогда моя тетя вбежала в комнату и увидела меня, сидящей на полу в слезах и в крови, вытекающей из длинных царапин на ногах.
Я проснулась на полу, из шеи текла кровь, долго не могла понять что это у меня
— О, нет, громко крикнула я, это было тело моей тети.
Темный силуэт вошел в комнату, рядом с ней две девочки, они улыбались.
— Мама это теперь наша сестренка?
-А Я же говорила, что вы подружитесь.

Читайте также статью:  Свист. Мистическая история

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ